Модуль 1. Общая теория науки
Тема 1.5. История науки и еë эволюция в системе культуры

1.5.1. Генезис и развитие науки:
философские предпосылки

С момента своего возникновения и до сегодняшнего дня наука функционирует в трëх основных социальных плоскостях: наука как вид духовного производства, наука как форма общественного сознания, наука как социальный институт. Все три пласта науки интегрируются в еë понимание как социокультурного феномена¹.

В «Философском энциклопедическом словаре» наука определяется как сфера человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности. В ходе исторического развития превращается в производительную силу общества и важнейший социальный институт»².

Поскольку нас интересует этот феномен с философской точки зрения, а выше уже говорилось о различиях между научным и философским знанием, то укажу на особенности знаний, находящихся в еë (науке) пространстве и отличающихся от обыденных. В.С. Стëпин, в работе «Философская антропология и философия науки», выделяет четыре отличия научного знания от обыденного:

1. систематизированность научных знаний, в отличие от стихийно эмпирических, которые, скорее, представляют конгломерат сведений, предписаний, алгоритмов деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта;
2. специфические способы обоснования истинности научного знания (экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводимость одних знаний из других, истинность которых уже доказана);
3. осознание метода, посредством которого исследуется объект; чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, углубляясь в исследование объектов, тем отчëтливее проявляется необходимость в создании системы особых методов, и наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах; на высших стадиях развития науки мы видим становление методологии как особой отрасли знания, призванной целенаправлять научный поиск;
4. занятия наукой требуют особой подготовки познающего субъекта. В рамках обыденного познания такая подготовка осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида и его включения в различные сферы деятельности. Специальная же подготовка будущего исследователя включает в себя как освоение методов познания, так и усвоение определëнной системы ценностных ориентаций и целевых установок, стимулирующих научный поиск и изучение всë новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта получаемых знаний³.

Природа науки лучше всего выявляется при ее сравнении со всеми формами общественного сознания и, прежде всего, такими, как религия, искусство, философия. Конечно, если сравнивать научное знание и философское, то их соотношение, а следовательно, и специфические отличия намного сложнее, нежели те, которые мы обсуждали в первой главе нашего курса. Проблема заключается не только в том, что философия длительное время существовала и функционировала как «наука наук» и их дифференциация началась примерно с ХV-ХVII веков и, пожалуй, не закончилась и по сей день. Мы уже говорили, что философия всегда в той или иной мере выполняет по отношению к науке функции методологии познания и мировоззренческой интерпретации еë результатов. Поэтому проблема заключается и в том, каким образом отобразить результативность каждого из феноменов в отражении мира, то есть тех образов и «картин», которые мы получаем в философии и науке.

В предыдущей главе было отмечено, что наука возникает в материнском «лоне» философии. Поэтому до Нового времени философское познание и научное познание были синонимами, а смысл и содержание понятий «философия», «наука» практически совпадали. Причины такого положения, разумеется, коренятся не в том, что до Нового времени не было великих мыслителей, учëных. Как бы ни была велика роль личности в истории развития науки, да и вообще истории, ее причины коренятся в социально-экономических, общественно-исторических факторах, которые еще не подготовили объективных условий дифференциации знания, отпочкования научного знания от философского. Другой причиной, находящейся внутри философии, является ее синкретический характер, позволяющий кумулировать в собственном пространстве различные факты и идеи и использовать их в качестве эмпирического базиса. Тем более, что природа философского знания обладает высокой степенью когерентности по отношению к другим формам мировоззрения и общественного сознания.

Если говорить о социокультурных условиях становления такого синкретического знания (не только частных наук, но и философии), способствовавших его появлению и питавших его корни, то в духовном плане это было, прежде всего, искусство. Интеллектуальный дух науки и философии «ковался» Гомером, Гесиодом и другими античными поэтами и сказителями. Вторым компонентом духовной причины, обусловившей появление теоретического мышления, были мифы, которые, по мнению В.С. Поликарпова, являются культурными матрицами научного знания⁴, и, конечно, религия в ее архаической форме – политеистических верований и орфических мистерий. Отсутствие догм и канонов (как это было на Востоке) и закрытых от публики форм знания (скажем, как это было в Египте) способствовало расцвету свободы теоретической мысли Эллады. Это, разумеется, не могло не дать хорошие плоды, тем более, что социально-политические и экономические условия древней Греции благоприятствовали развитию знания. Уже к V-IVвекам до н.э. стало недостаточно упорядочивать факты как данные опыта, требовалось идти дальше фактов и жизненного, повседневного опыта, находить последние причины бытия с помощью разума. Некоторые авторы это «начало» относят еще к более раннему периоду – VIII веку до н.э., когда особенное значение начинает приобретать не «слово», пусть и подкрепленное «седой» традицией все ещë всесильного мифа, а разумный (рациональный) аргумент, «логос» – в смысле закона логической мотивации. Довольно скоро происходит переход, смещение «оси» рефлексии от слова к мысли, а затем и к идее.

Пожалуй, самым первым историческим водоразделом философии и других наук было деление античного знания на «физику» и «метафизику». Зачатки такого «водораздела» мы находим уже у Платона, но в явном виде первая систематизация знания была осуществлена его учеником – Аристотелем.

Аристотель разделял науки на три больших раздела. Во-первых, теоретические науки, т.е. те, которые ведут поиск знания ради него самого. Во-вторых, практические науки, которые добиваются знания ради достижения морального совершенствования. И, в-третьих, продуктивные науки, цель которых – производство определенных объектов.

Аристотель считал, что метафизика наиболее возвышенная из наук, потому что она не связана с материальными нуждами, она не преследует эмпирические или практические цели. Другие же науки – физика – подчинены этим целям и, на первый взгляд, более необходимы людям, но они никогда не превзойдут философию. Если дать краткую характеристику метафизики и физики, то в первом случае мы получим науку о «реальности-по-ту-сторону-физической» (первая философия). Собственно говоря, аристотелевский смысл этого понятия означает любую попытку человеческой мысли выйти за пределы эмпирического опыта, чтобы достигнуть метаэмпирической (умозрительной) реальности. Вторая философия (физика) ведет исследование чувственной субстанции, внутренняя характеристика которой – движение, в отличие от неподвижной «вечной» субстанции метафизики⁵.

В начале своей «Физики» Аристотель пишет: «Так как знание и (в том числе) научное познание (определение научного познания он дает во «Второй аналитике». – Н.К.), возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и элементы, путем их уяснения (ведь мы тогда уверены, что знаем ту или иную вещь, когда уясняем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов), то ясно, что и в науке о природе надо попытаться определить прежде всего то, что относится к началам»⁶.

И хотя он длительное время был учеником Платона, его понимание мира существенно отличается от платоновского. Аристотель строил физику как учение о природе, мало имевшей сходства с реальным миром. В соответствии со своими метафизическими установками Аристотель следующим образом определяет природу: «… она есть первая материя, лежащая в основе каждого из (предметов), имеющих в себе самом начало движения и изменения. По другому же способу она есть форма [morhe] и вид [eidos] соответственно определению (вещи)»⁶. Поскольку основой природы он называет движение, постольку физика есть наука о движении. У Платона же мир статичен⁷. С другой стороны, такое понимание природы противоречило не только платоновско-пифагорейскому пониманию, это было великое противостояние элейскому отрицанию возможности движения, а следовательно, и отрицанию возможности знания о том мире, который является текучим, изменчивым. Аристотель обратился к ранним «фисикам» – Анаксагору, Анаксимандру, Эмпедоклу и на основе систематизации их взглядов создал науку о движении, то есть особый теоретический способ мысли о природе – физику.

Аристотель осуществил концептуализацию движения, то есть построил теорию, которая позволяла ответить на вопрос: как и что мы видим в движении, что было равносильно тому, как и что мы видим в природе. Рассуждения великого греческого философа в его работе «Физика» подтверждаются математическими выкладками и силлогистическими исчислениями (логической формализацией). В его распоряжении было две субстанции – материя и форма. Пространство мира, по мнению Аристотеля, целиком заполнено материей, тончайшей, как воздух субстанцией. Здесь он возражает Демокриту, который признавал наличие пустоты как условия движения. Пустоты в природе нет, природа боится пустоты. Место тела задается материей, которая непосредственно соприкасается с поверхностью пространства. Поэтому «собственное» или «истинное» движение есть изменение места тела или смена его окружения. Движение есть процесс, в котором преобразуются материя и форма, то есть нечто необразованное, неоформленное становится образованным, оформленным. Следовательно, движение есть процесс, в котором определенный субстрат либо приобретает какое-то качество, либо утрачивает его. Причины движения у Аристотеля не только механические, как это было у ранних философов. Он различал причины материальные и формальные. Поскольку сама материя косна, пассивна, то источником движения является само тело, организованное в определенную форму. Для движения в условиях Земли он вводит понятие «естественного места», стремление к которому заложено в каждом теле, совершающем «естественное» движение. Для тяжелых тел таким местом является земля, поэтому камень падает на землю, а Луна нет. Для Луны естественным местом будет небо. Это позволяло говорить о движении без противоречия, так как движение это переход «от» … «к». Это было весьма нетривиально. Движение рассматривалось как процесс реализации потенции субстанции. Впоследствии Декарт будет издеваться над таким пониманием движения, на мой взгляд, несправедливо. Дело в том, что из концепции Аристотеля вытекал очень важный вывод для последовавшей уже после смерти Декарта научной революции. В физике Аристотеля речь идет не просто о перемещении в пространстве, или росте, убыли. Движение «от … к» есть нечто иное, как качественное изменение. Аристотель кроме естественного движения выделяет и насильственное движение. Первое присуще телу в силу его природы. Эти тела в самих себе несут потенцию движения. Поэтому естественное движение есть движение тела к его естественному месту. Если же мы какое-нибудь тело переместим из его естественного места, оно будет стремиться назад, это и есть естественное движение. Если мы катим повозку по дороге, мы применяем силу, мешающую ей совершать естественное движение к центру. Для Аристотеля Вселенная есть совокупность качественно различных мест. Во Вселенной есть низ и верх. Поэтому существует метафизическая разница между движением (постепенным осуществлением потенции тела) и покоем (процессом обретения телом своего места). Все в целом представляло собой гармоничный круговорот. Простое движение – это движение по прямой и окружности, геометрию этого движения легко изобразить при помощи линейки и циркуля. В онтологическом смысле движение по кругу самое совершенное движение, так как у него нет противоположности (оно не противоречиво), то есть отсутствует движение в обратном направлении. Движение вниз естественно для земных тел, вверх для небесных тел. Разделение верха и низа, земли и неба идет по Луне, поэтому в физике того времени эта проблема получила название «лунной грани». В подлунном мире нет ничего вечного, все тела имеют свой «конец», поэтому они не обладают совершенной круговой формой, а движение осуществляется по прямой линии. В надлунном мире тела имеют вечную природу и их движение круговое, совершенное.

Великий расцвет частных наук связан с математикой и механикой античности. Как повелось еще с Пифагора и Платона, математике придавалось особое значение. На входе в школу Платона даже висела надпись: «Не геометр да не войдет!». Однако сумму всей античной математики составил Евклид, живший в III веке до н.э. в Александрии. Его идеи, изложенные в знаменитых «Элементах», использовались вплоть до XIX века, а созданный им метод аксиом (аксиоматический метод) позволил построить здание геометрии, используемой до сих пор.

Даже по этим отдельным фактам можно заключить, что, говоря об античной науке, мы находимся перед лицом особого социокультурного феномена. Его особенностью является стремление к специализации: в нем закладываются основы физики, математики, астрономии, географии, каждая из этих наук стремится к автономизации, к отделению от «первой философии» – метафизики. Поскольку этот процесс затянулся на многие столетия, постольку не стоит преувеличивать независимость античной науки от философии. Хотя не следует забывать и о другом: если бы не было того процесса специализации частнонаучного знания, которое мы находим в работах великих мыслителей Эллады и Рима, то процесс «отпочкования» науки от философии был бы куда более болезненным.

Античная «наука», будучи сугубо теоретической, презирала труд и не использовала технико-прикладной аспект научного знания. Для этого и в Греции, и в Риме были рабы, и для решения практических задач они (греки, римляне) не очень нуждались в механизмах. Раб был «инструментом», хоть и говорящим, но по сравнению с «инструментами» мычащими (скот) и «инструментами» молчащими (механизмы) наиболее дешевым, а значит, более выгодным с экономической точки зрения.

Расцвет науки этого периода (эллинистического) был кратким (около 150 лет). И все же эпоха эллинизма явилась периодом систематизации знаний, накопленных в течение предшествовавших тысячелетий, в частности, математических, астрономических, механических. С утратой древней Грецией политической самостоятельности центр философии и науки перемещается из Эллады на восток – в Александрию, новую столицу Египта. Правящие там Птолемеи приглашали греческих ученых, философов и покровительствовали развитию знания. Именно здесь появился первый научный центр «Александрийский Мусейон», соединявший в себе одновременно школу, библиотеку и музей.

Наибольший вклад эллинистическая эпоха внесла в механику, причëм первый импульс скорее всего исходил от Архимеда (III век до н.э.). Историки античной науки называют Архимеда самым гениальным из механиков, именно он положил начала статике и гидростатике.

Развитие античной науки в римскую эпоху связано с жизнью и деятельностью Клавдия Птолемея Александрийского (100-170 годы от Р.Х). Птолемей занимался уточнением картины знания, полученной от Аристотеля и других великих предшественников. В «Альмагесте» он вслед за великим Стагиритом также делит науки на практические и теоретические. Последние, теоретические, науки включают в себя физику, математику и теологию (метафизику). Птолемей убежден в явном превосходстве теоретических наук, математики в первую очередь. Если говорить о влиянии Платона на развитие птолемеевской астрономии, то хорошо бы вспомнить его ученика Евдокса, предложившего гипотетико-дедуктивную модель астрономического знания. Данная модель позволяла трактовать движение небесных тел по сферическим кругам. Птолемей, создавая свою геоцентрическую модель Вселенной, также дал модель вращения небесных тел с разными центрами, хотя главным центром была все же Земля. Другими словами, постулировалась некая воображаемая точка, и движение планет было равномерным относительно этой точки. Мир, по Птолемею, устроен очень сложно. Астроном построил математическую модель мира. Но так ли на самом деле устроен мир, этот вопрос возник значительно позже. В «Альмагесте» он дает такую картину Вселенной, названной позднее геоцентрической. Что касается мира и Земли, то мир (небо) сферичен и движется как сфера. Земля, аналогичным образом, мыслится как сферообразная. Она расположена «посреди мира так, чтобы быть в центре. Что касается дистанции и величины, то Земля покоится относительно сферы неподвижных звезд в положении точки. Земля не выполняет никакого локального движения, т.е. она неподвижна. Эти кардинальные теоретические допущения «геоцентрической системы мира» продержались вплоть до Коперника и его научной революции. После «конца» античной философии (указ императора Юстиниана о запрете языческих школ в 529 году) наука также оказалась в глубоком кризисе⁸.

Эпоха Средневековья характеризуется тем, что в ее культуре философия и науки были подчинены задачам религии и церкви. Знание ценится тем выше, чем больше может использоваться церковью для воздействия на умы людей, что вынуждало ее заботиться об образовании и науке. В основе всей системы образования средних веков лежало искусство мнемоники (памяти). Эра схоластики характеризуется расширением корпуса знания с возможностью его фиксации посредством искусства памяти. Самый первый случай ссылки на правила памяти, сформулированные Фомой Аквинским, был зафиксирован в пособии доминиканского ордена: «Имеется четыре вещи, которые помогают человеку в хорошем запоминании. Во-первых, он должен располагать в определенном порядке вещи, которые стремится запомнить. Во-вторых, должен относиться к ним эмоционально. В-третьих, должен сводить их к необычным подобиям. В-четвертых, должен повторять их про себя во время частых размышлений»⁹.

Схоластика как направление средневековой философии оказала существенное влияние на развитие категориального аппарата и философии, и науки. Проблема универсалий имела не только религиозное значение (решение теологической проблемы «как может быть Бог един в трех лицах: Бог-дух, Бог-отец, Бог-сын?»), но и логическое, и методологическое. Огромное интеллектуальное значение схоластики заключается в открытии и усвоении элементов классической науки. Некоторые историки науки (П.П. Гайденко, Г.А. Смирнов и др.) считают, что именно в этот период был заложен фундамент для современной науки. Действительно, в это время был сделан решающий шаг объединения техники и книжной учëности, что и позволило появиться современной науке. Однако наука как первая теоретическая форма познания мира, хоть и в философском обрамлении, все же появилась раньше, а именно – в античности, и более того, греческой античности.

Эпоха Возрождения выступает опосредующим звеном между средневековой схоластикой и Новым временем с его ориентацией на знание и науку, а не на веру и религию. Во многих отношениях эпоху Возрождения можно рассматривать как переходную ступень культуры со смешанными (не свободными от религиозных) духовными устремлениями, вырастающими из средневековых пут, но ещë не избавившимися до конца от их диктата.

Изменение общественно-экономического уклада жизни в конце Средних веков и в преддверии Возрождения не только обусловили развитие науки и техники, но и потребовали пересмотра сложившейся практики миропонимания, критики религии как тормоза социального прогресса. Вот эту задачу как раз и выполнили мыслители эпохи Возрождения. Светской формой выражения нового мировоззрения становятся пантеизм (учение, обожествляющее мир, растворяющее в природе Бога) и гуманизм (учение, признающее за человеком исключительное право на свободное самовыражение и самореализацию своих сущностных сил). В результате теоцентрическая картина мира сменяется на антропоцентрическую картину мира¹⁰.

Таким образом, эпоха Возрождения не только установила, что человек поддаëтся объяснению, как и любая другая природная реальность, но и заново «открыла человека» как свободного и не ограниченного в своих возможностях существа. Человек «изымается» из компетенции Бога и превращается в высшую смыслообразующую ценность, в центр мировоззренческой перспективы – убеждение, нашедшее программное выражение в «Речи о достоинстве человека» гуманиста XV века Пико делла Мирандолы.

И все же философия Возрождения окончательно не отходит от схоластических стереотипов Особенно несвободно от них теоретическое сознание. Гносеология страдает такой же незавершëнностью и противоречивостью, как и онтология. По своему содержанию теоретическое сознание так же двойственно и неоднородно. В нем пока ещë идëт накопление идей, преодолевающих схоластику. Схоластический рационализм теснится непосредственными, свободными от внешнего авторитета формами познания, опирающимися на сенсуализм и эмпиризм.

Особое место в философии Возрождения занимает естественнонаучное направление, а в нем, применительно к нашему вопросу, интересны представления об опыте и знаниях итальянского мыслителя Леонардо да Винчи. В процессе обучения в мастерской Верроккьо (1470) формируется его представление об опыте. Понятие опыта как направленной на познание практической деятельности сочетается с пониманием того, что никакое человеческое исследование не может привести к истинному знанию, если оно не опирается на математические доказательства. С его точки зрения, простого опытного наблюдения недостаточно, так как природа содержит отношения, не познаваемые опытным путем. Отношения эти могут быть поняты в том случае, если причины их будут раскрыты в «умозрительном рассуждении». Если кратко выразить представления Леонардо его словами, то можно сказать, что «природа изобилует бесконечным числом причин, которые никогда не появлялись в опыте», «любое наше знание берет начало от чувства»; «чувства имеют земную природу, разум находится вне, созерцая их»; «наука – это капитан, практика – матросы».

Итак, для познания природы Леонардо отталкивается от опыта. Природа предоставляет чувствам результаты, скрывая причины. Для вскрытия причин человек прибегает к «умозрительным рассуждениям», для проверки которых снова обращается к опыту. Для выявления причин используется «математика» – наука, которая вскрывает отношения необходимости между различными явлениями, то есть причины, которые «никогда не проявлялись опытным путем». Леонардо да Винчи справедливо заметил, что «наукой называют такое разумное рассуждение, которое берет исток у своих последних начал, помимо коих в природе не может найтись ничего другого, что (также) было бы частью этой науки»¹¹.

Другой итальянский философ-натуралист, Бернардино Телезио, в своей основной работе «О природе вещей согласно ее собственным началам» выдвинул тезис о выделении физики как строго автономной области знания. Само название его труда говорит о том, что природа в себе самой имеет принципы своего строения и объяснения этих принципов. Не отрицая наличия трансцендентного Бога, души и прочих метафизических категорий, Телезио разграничивает физику и метафизику. В отличие от физики Аристотеля, которая основывалась на метафизических построениях, физика Б. Телезио основывается на чувственном восприятии природы. Человек сам является частью природы и, следовательно, имеет возможность познать природу через чувство. Такое направление можно охарактеризовать как натуралистическую редукцию.

Используя натуралистическую редукцию для объяснения природной реальности, Телезио конструирует свою теорию. В ее основе находятся три начала – тепло, холод и телесная масса. Для объяснения человека как мыслящей части природы он вводит «дух, производный от семени». Этот дух не является душой, о чем он специально говорит, так как метафизическая бессмертная душа не имеет отношения к объяснению чувственной природы.

Итальянский ученый не отрицает разум как инструмент познания, так как только разум может сравнивать чувственные ощущения, воспринимаемые в различные моменты времени. Тем не менее чувства вызывают у итальянского исследователя больше доверия, нежели разум, так как воспринятое чувствами не нуждается в дальнейших исследованиях. С его точки зрения, даже математика основана на чувствах.

Рассматривая соотношение божественного и природного, Б. Телезио считает Бога творцом природы и ее законов. Однако он отрицает необходимость обращения к Богу в физическом исследовании. Далее эти мысли находят развитие в трудах Галилея, о чем будет сказано ниже.